Меня ушло издательство

Широко улыбаясь, начальница вручила мне конверт. По дизайну не похож на пейслип. "Oh, that's not good!" - подумал я. Как только распечатал и увидел до боли знакомые фразы ("состоится формальное совещание в присутствии представителя отдела кадров... Вы можете привести с собой коллегу или представителя профсоюза"), то понял: ну всё, отлетался.

В письме говорилось, что по результатам совещания мне могут или продлить испытательный срок, или сразу уволить. Но я был почти уверен, что это - чистая формальность для придания увольнению законного вида. Потому что если бы начальница просто хотела продлить испытательный срок, то она могла бы сделать это тихонько, без такого официоза.

Мы как раз не так давно смотрели документальный фильм про историю британских хайвеев. Изначально местные жители пытались протестовать против их строительства через механизм "общественного слушания" (public inquiry). Это как бы судебный процесс. Пока он не закончился, строить ничего нельзя. Но потом всем стало ясно, что это бесполезно. Потому что прямо в законе написано, что по результатам процесса правительство не может быть признанано неправым. Т.е. public inquiry просто помогает правительству узаконить свои действия, и единственный способ победить - это сорвать процесс: запереть юристов в туалете, топать ногами, съесть протокол (в стиле фильма "Гараж").

Но родители и друзья убедили меня, что надо всё же побороться.

Оставалось 3 дня. Умудренный опытом, я сразу стер личные файлы и отнес домой свои вещи. Тим лидер как раз попросил меня написать документацию по двум вопросам, которые я знал лучше всех в команде. Уж не знаю, намекала ли ему шефиня на моё возможное увольнение, или это просто совпадение. Сначала хотелось на всё плюнуть: "Вот пусть разбираются сами без меня!" Но потом вспомнил поговорку: "Старая русская традиция - насрать перед уходом". В конце концов, коллеги не виноваты, с большинством у меня хорошие отношения (несмотря на "плохую коммуникабельность"). Как ни странно, я вдруг почувствовал вдохновение. Красочно описал, как мы недавно до двух часов ночи решали проблему с SAP, и с какими 15-ю мелкими проблемами столкнулись. Мой британский коллега прочел и сказал: "Dude, you've got your way with words!"

Кроме того, я одержал маленькую тактическую победу над начальницей. Она наехала на меня, я огрызнулся, она тоже, я огрызнулся ещё раз, и она извинилась. Ситуация была такая: две-три недели назад я провел тестирование, но дать добро на ввод системы в эксплуатацию не мог, потому что индус-разработчик должен был проверить, всё ли я правильно сделал. А индус очень занят. И начальница очень его любит.

- Да, он занят, ты на индуса стрелки не переводи. Ты отвечаешь за эту работу.
- Да, я отвечаю, но по Вашему же приказу я ничего не делаю, до тех пор, пока он не проверит.


Я долго думал, как назвать роковое совещание в своем Outlook-календаре. Остановился на "That's all folks!" Правда, потом исправил восклицательный знак на вопросительный. В назначенное время я шел на встречу, напевая песенку:

А ту собачку, что бежит за мной, зовут Последний Шанс.
Звон гитары и немного слов - это всё, что есть у нас.
Мы громко лаем и кричим, бросая на ветер слова,
Хотя и я, и ты знаем о том, что всё это... зря!

А может быть, и нет?

Начальница и кадровичка уже были там. Они громко смеялись. Широко улыбнулись мне. Кадровичка напомнила, что мне предлагали привести с собой свидетеля, а я отказался. Уверен ли я, что хочу продолжать? Я сразу взял быка за рога и спросил: "А почему бы и нет? Я думаю, что в этом совещании вообще нет никакого смысла, и всё решено заранее. И я объясню сейчас, почему так считаю..."

Я показал им две бумажки. Первая - мой календарь, вторая - письмо о продлении испытательного срока. Из них видно, что в январе у меня было две встречи с начальницей. На первой она рассказала, что очень недовольна и хочет продлить испытательный срок. Я тогда был совершенно не готов к такому повороту. Что-то пытался возражать, но начальница милостиво позволила мне подготовиться и объяснить моё видение. Она обещала, что только после второго совещания мы согласуем текст письма, которое будет отправлено в отдел кадров. Я уже писал об этом случае. На втором совещании я тогда долго с ней спорил, кое в чем убедил, но она сказала, что свое мнение не меняет. А потом я обнаружил, что письмо в отдел кадров было послано ещё до нашей второй встречи, т.е. это было просто шоу.

Они смутились. Кадровичка внимательно рассматривала бумаги. Шефиня стала невнятно оправдываться. Но мне так никто и не сказал, что результаты нашей встречи не предопределены заранее, и что я могу расчитывать на честный суд. Уже потом, посовещавшись, они объяснили, что я просто неправильно понял. Первая встреча в январе - это типа и было мое официальное performance review, а вторая встреча - просто неформальное общение. Я не сумашедший, я слышал то, что слышал. Она совершенно чётко обещала ничего не делать до второй встречи. Но документального подтверждения не было, только моё слово против её. Спасибо ещё, мне хоть не сказали, что я не понимаю по-английски, поэтому и ошибся...

Я понимал, что спорить по сути обвинений почти бесполезно. С начальницей я уже спорил раньше, и вся моя надежда была на кадровичку, которая, конечно, в программировании разбирается даже хуже, чем начальница. Поэтому я сконцентрировался на формальных нарушениях, например: моё 3 months performance review проходило на самом деле через 5 месяцев, т.е. у меня не было достаточного времени, чтобы исправиться; но при этом документ якобы составлен в ноябре 2008 года, хотя он ссылается на события января 2009 года. Кроме того, мне не делали appraisal (составление плана профессионального развития на следующий год). В принципе, я считаю, что это фигня, но всё же формальное нарушение.

Я ввернул ещё:

- Кстати, насчет коммуникабельности. А не считаете ли Вы уместным поблагодарить сотрудника, который по своей инициативе работал до двух ночи, чтобы решить проблему с SAP?
- Ну, типа, молодец... но вообще ты же отвечал за эту задачу, ты и должен был её решать любыми способами (хотя на самом деле никто меня к SAP не прикреплял, просто так получилось, что я кое-что знал на эту тему). Да и проблема-то возникла из-за твоей низкой коммуникабельности - наши американские коллеги плохо тебя понимали.

Тут я опять долго спорил. Во-первых, несмотря на то, что в Англии я уже провел больше времени, чем в Штатах, американцы по-прежнему лучше понимают меня, чем англичане. Во-вторых, начальница была недовольна, что я недостаточно часто сообщал ей о ходе работы. В два часа ночи мы послали емейл, что проблема решена. Я что, должен был ещё поднять её с постели ночным звонком? Это была бы хорошая коммуникабельность, наверное.

Затем перешли к вопросам по сути. Я ожесточенно спорил по каждому пункту. Внешне, по-крайней мере, в этот раз была большая иллюзия объективности, потому что кадровичка писала в протокол допроса всё подряд. И даже ставила время, когда мы начали обсуждать вопрос. На прошлой работе мне очень не понравилось, что записывали только те моменты, когда я частично признавал свою вину.

Мой главный аргумент был такой: хорошо, даже допустим, что всё обвинения справедливы (хотя я с этим совершенно не согласен). Но подавляющее большинство описанных начальницей событий произошло ещё до performance review. Мне давалось время, чтобы исправиться. Значит, мы сейчас должны рассматривать только те события, которые произошли после. Важно, исправился ли я, а не то, что я делал в прошлом году. Начальница то ли никак не могла понять этот тезис, то ли притворялась дурой. Но я упорно стоял на своем: "Вот Вы пишете, что мой стиль общения с пользователями привел к конфликту. Пожалуйста, приведите хотя бы один пример. Когда в 2009 году был такой случай?" В конце концов она признала, что в этом году такого не было, но всё равно коммуникабельность низкая и т.д. (наша песня хороша, начинай сначала).

Общение продолжалось 45 минут. Меня попросили вернуться через полчаса, чтобы они посовещались. Но совещались они дольше. Наверное, думали, как выкручиваться из неловкой ситуации с performance review. Я пришел на свое рабочее место, чтобы ждать. На столе у меня лежала большая открытка: "Как жаль, что ты от нас уходишь... удачи!" Ну, ни хрена себе! Но присмотревшись, я понял, что открытка адресована не мне, а женщине, которая уходит в декрет. От меня только хотят вписать свои пожелания.

Я вернулся, "судьи" по-прежнему улыбались. Но когда начальница глотнула воды из бутылки, всего на секунду её лицо стало озабоченным, и я понял: "А хороший автобус уехал без нас, хороший автобус уехал прооочь!"

"Не хотите ли что-то сказать перед оглашением приговора?" Как обычно показывают в кино, решение не объявляли сразу. Начальница эффектно прочитала свою обвинительную речь, минут на 5; она кончалась изысканной формулировкой we are not in a position to confirm your employment with the company. "Подсудимый, хотите ли сказать что-нибудь перед приведением приговора в исполнение? У Вас есть последнее желание?"

Марина жаждет крови. Она говорит, что надо писать в газеты, жаловаться вышестоящему начальству и пр. Но я считаю, что это без толку. Когда меня увольняли с прошлой работы, то там действительно работодатель грубо нарушил контракт. Здесь же у меня не было каких-то убойных аргументов; только мелкие нарушения формальностей и аргументы, которые трудно подтвердить документально. Они всё сделали аккуратно. Даже оплатили курсы, а теперь говорят: "Вот видишь, мы заплатили, чтобы тебе помочь, но это не помогло".

Зарплату мне выдадут за одну неделю вперед, и покинуть рабочее место нужно немедленно. Я пожал руку кадровичке, она этого не ожидала. Лично к ней у меня особых претензий нет. Шефиня проводила меня собрать вещи. Сказала, чтобы я ни с кем не прощался. Народ не понял, что происходит. Я просто взял рюкзак и ушел под конвоем. У нас есть один матерый контрактник, лет 45, который уже наверняка видел такие ситуации много раз. Очевидно, он единственный всё понял; кисло усмехнулся, когда напоследок я остановился и допил свой остывший чай.

Начальница забрала мою карточку и RSA SecurID. Широко улыбнулась, горячо пожала мою руку: "Спасибо за сотрудничество! Увидимся!" Вероятно, "сотрудничество" заключается в том, что я не бился головой об стенку и не кидался мониторами. Я тоже улыбнулся.

Пошел последний раз искупаться в местном бассейне Virgin Active Health Club, а затем отменить свое членство в клубе. Оно и дорого обходиться, да и возле дома таких клубов нет. Я записался-то только потому, что он был очень близко к работе, можно было в обеденный перерыв ходить в бассейн. Как ни странно, никто меня не уговаривал остаться. Только попросили заполнить анкету и объяснить, почему я ухожу. Наверное, для таких уговоров у них есть профессионалы, которых потом связываются с тобой по телефону.

Пока купался, мне несколько раз звонил афро-британский приятель. "Она что, с ума сошла? Какая нафиг низкая коммуникабельность? Это чушь какая-то, из-за такого выгонять? У нас работы полно, не справляемся, так ещё и тебя уволили! И потом, блин, как так можно делать - работал человек, а через минуту его уже нет! Дали бы хотя бы месяц поработать, чтобы ты передал нам дела!"

К сожалению, этот негр работает на невысокой должности, так что повлиять на решение он не сможет. Пообещал, что даст мне отличную рекомендацию, если надо. "Задним умом" я подумал, что, может быть, стоило позвать его на совещание в качестве свидетеля. Но непонятно, что бы это дало. По правилам, свидетель всё равно не имеет право вмешиваться в обсуждение, он может только "молчать и слушать."